В книгах есть очень много всего о том, как выбрать щенка, еще больше о том, как его натаскать. Информация о воспитании же в большинстве своем ограничена лишь способами обучения нескольким командам и некими общими указаниями. Надо ли говорить, что способы эти не универсальны, а указания – слишком уж общие. Прошло три месяца, мы перешагнули тот рубикон, за которым собачка перестает быть приятной игрушкой и может стать вполне зрелым вредителем. Если пустить дело на самотек, разумеется.
Зоопсихологи утверждают, что в трехмесячном возрасте щенок начинает пробовать границы дозволенного, определяя свой социальный статус в той стае, где ей предстоит прожить всю свою жизнь. Одновременно, наступает пора для более или менее серьезного обучения командам, ради которых собственно и заводят охотничью собаку: “Ищи!”, “Подай!”. В моем случае на этот период пришлись первые выгулы. То есть параллельно необходимо было бороться с разными пагубными пристрастиями. Решить этот комплекс противоречий действительно сложно, потому что всякий раз, когда я наказывал собаку, у меня возникали серьезные трудности в дрессировке. Здесь важно оговориться: стояла задача сохранить живость и непосредственность щенка в уже взрослой собаке. Можно затюкать животное, и оно через “не хочу” сделает почти все, что вы скажете. Пусть формально и через раз, но сделает. Мне же хотелось, чтобы Лавр обладал тем, что называется самомотивацией. Другими словами, останавливался после подъема и быстро приносил битую птицу не из страха получить «люлей», а потому что это интересно прежде всего ему самому.
Пишу эти строки и понимаю, за последние три месяца произошло столько разных событий, что их практически невозможно удержать в памяти. Начать надо с того, что у нас поменялись зубы. Смертью храбрых пали несколько грошовых расчесок, легкими ранениями отделались новые, ни разу не надеванные «скетчерсы» (отдельная благодарность костям из прессованных сухожилий, основной удар они приняли на себя). Трудности возникли с клыками – по достижении пяти месяцев новые уже выросли, а старые никак не хотели выпадать. Очень не хотелось, но пришлось произвести удаление, чтобы избежать риска испортить собаке прикус. Мы быстро выросли до размеров взрослого пса, который может позволить себе водить мордой по обеденному столу и, соответственно, периодически там что-нибудь тырить. Долго пытался отучить. Самым эффективным оказалось поймать с набитой кексами пастью и протянуть пару разиков брючным ремнем поперек спины. Потом отшлифовал щелчками по морде (нос старался не трогать), и теперь, если он пробует меня на прочность, достаточно окрика, чтобы спаниель прекратил борзеть. Начали есть мясные субпродукты. С одной стороны, это ощутимо снизило нагрузку на семейный бюджет – щеночек съедает больше полкило мяса каждый день, не считая злаков, витаминов и молочных продуктов. Это – норма двух взрослых людей, на минуточку. С другой, я стал не так брезглив в отношении запахов. Пока чистишь от сала и разделываешь на порционные куски двух-трехкилограммовый фрагмент рубца, многие вещи предстают совсем в другом свете. Мы перестали ходить в туалет дома! По-большому – в течении месяца. Как где-то писала Ирина Русина, достаточно было пары поездок на дачу. С малой нуждой пришлось повозиться. Тут свою роль сыграли филигранное владение рулончиком из газетки и промежуточные прогулки в обед. Откровенно говоря, даже сейчас, выводя его на улицу, вижу, что бачок у Лаврушки залит под самую крышку, а на первых порах бывало и так, что расплескивалось по дороге. Но дома у нас теперь чисто. И наконец, самое главное – мы начали гулять!
На свежем воздухе.
Первое время выводил щенка строго на поводке. Боялся, убежит. Потом возникло понимание того, что бежать ему в сущности некуда, ибо весь мир Лаврушки вращается вокруг меня. Другими словами, жрать захочет – вернется! Я дал ему волю. Надо сказать, что дом наш располагается прямо возле обширного леса и это дает большой простор для творчества, главное – пользоваться с умом. Каждый раз, когда собакин уходил за радиус в тридцать пять метров, я просто делал шаг с тропы и громко свистел. Результатом стало то, что Лаврушка все время озирается, стараясь держать меня в поле своего зрения, а главное, с упоением бежит именно в ту сторону, на которую укажут. Прелесть леса еще и в том, что там везде интересно. Кругом наброды дроздов, какой-то свист, гомон, то есть мне не приходилось насиловать собаку. Однако достоинство – есть лишь продолжение недостатков. Именно к нам свозят собак для выгула со всех окрестных микрорайонов. Помимо того, что здесь легко подцепить какую-нибудь бациллу (вокруг клещи и полно комарья), всегда есть риск банально угодить на клыки. Первый, с кем мы познакомились был огромный доберман Фоксик. При знакомстве Лаврентий поднял дикий визг. Чтобы успокоить, щенка мне пришлось сесть на корточки и обнять его. Сказать по чести, свисающие над головой гениталии огромного пса оставляют после себя совершенно неизгладимое ощущение. Следующий, кого мы встретили, была тибетский мастифф по кличке Муся – она охотилась на нас, спрятавшись в придорожных кустах. Потом огромный лабрадор Пират. Ну а апофеозом всего стал стаффордшир. С ним мы решили не знакомиться, взяли ноги в руки и ушли в партизаны. Я так подробно это описываю, чтобы вы представляли, насколько непросто мне было добиться от Лавра ровного отношения к другим собакам. Нужно было, чтобы он не боялся их, поэтому каждый раз, завидев кого-нибудь издали, приходилось брать щенка на поводок, присаживаться к нему, гладить, успокаивать. В чаще, как оказалось, тоже не сладко. Мы стали искать фекалии и мазаться ими. Сначала я не понимал, что он делает. Трется собака о траву и что? Потом он сделал это не об траву, и мы возвращались домой через двор с характерными пятнами на плечах, источая изысканный аромат свежих экскрементов. Думал, убью. Оттаскал за шкирку и загнал на место, где он провел оставшуюся часть вечера. Утром, стоило нам выйти на улицу, история повторилась в точности, с той лишь разницей, что на этот раз я знал, где заложена мина, стоял рядом и успел остановить процесс в самом зачатке. Боролись довольно просто. Сначала стали гулять в местах, где фекалий не было, а потом я начал таскать с собой прут. В принципе, его даже применять не потребовалось, одного раза хватило, чтобы Лаврушка освежил в памяти значение слова “нельзя”. Скажу сразу, окончательно изжить проблему не удалось. Нет, нет мы находим какой-нибудь полусгнивший труп и делаем попытки об него вытереться.
Команды.
Команд, с которыми нам предстояло познакомится в сущности не так много: “Место!”, “Ко мне!”, “Ищи!” и “Подай!”. “Сидеть” мы уже умели. Я впервые воспитываю собаку, и поэтому для меня стал большим открытием тот факт, что все они так или иначе связанны друг с другом и для обучения одной можно использовать другую. Например, нам очень легко далась команда “Ищи!”. Сын или жена держали Лаврушку, я показывал ему крыло вальдшнепа (почему-то из того набора, что предоставили мне друзья, ему понравился не перепел, не куропатка, не утка, а именно вальдшнеп), затем прятал предмет, командовал “Ищи!”, ассистент отпускал собаку, тот находил перо, все дружно радовались. А вот команда “Место!” не давалась совсем. Если честно, у собаки до сих пор нет своего логова. Ему очень нравится лежать возле меня, и, куда бы я ни пытался его пристроить, он все равно трется рядом. Но потом поиск настолько понравился Лаврушке, что ассистент стал не нужен. Сначала я стал сажать его на поводок и прятать крыло, а потом просто командовал “Место!”. Щенок с азартом бежал к исходной точке – впереди его ждала интереснейшая игра! Туда, откуда она по традиции начиналась, мы постелили коврик и стали складывать все игрушки.
Намного сложнее дело обстоит с командами “Ко мне!” и “Подай!”. Дома все работало превосходно: “Ко мне!” – сухарь- все дружно радуемся. На улице – ноль эмоций. Я пытался заманить его сухарями, прятался за деревьями, начинал отходить, если он не реагировал, одним словом, как только не извращался. Но результата добиться не удавалось. Это притом, что Лаврушка отзывался на кличку! Чтобы увести собаку домой, приходилось хитрить. Залезешь в какие-нибудь кусты с заинтересованным видом, шкет подбегает посмотреть, чего ты там ковыряешься, сухарь под нос и рука на холку, пока не опомнился. Тоже с подачей. Разменяв четвертый месяц, мы вдруг стали интересоваться мячиком. Сначала дома, а потом и на улице. Черная от собачьих слюней, вся изжёванная и разодранная плюшевая свинка, использовавшаяся ранее для поноски, ушла на второй план. Мяч, который катится(!), отскакивая от встреченных на пути предметов, будил в нас такой азарт, что все остальное было попросту не интересно. Он с удовольствием гонялся за ним, но каждый раз, когда я пытался наложить на него лапу, Лаврушка начинал злиться, рычать, пытался затеять драку. Когда люди пренебрежительно отзываются о теории иерархии в стае «люди/собаки» и способах обеспечить себе высокий статус, мне хочется показать им как мы с семьей выходим на улицу, когда едем на дачу. Жена и дети по обыкновению пропускаются вперед, а собака с визгом и заливистым лаем буксует на кафельном полу коридора. Я держу ее на натянутом, как струна, поводке, изо всех сил стараясь первым переступать через пороги сначала квартиры, потом лестничной клетки, а в конце и подъезда. Интересно, что когда мы гуляем вдвоем, щенок ведет себя на много спокойнее – сейчас мое первенство неоспоримо. Лавру критически важно обставить детей! Раньше было иначе. Когда мы шли на улицу, мне казалось вполне естественным пропустить его первым – он же торопится! В какой-то момент я обратил внимание на свой недосмотр и, исправившись, почти сразу получил отдачу. Собакин стал подавать мяч прямо в руки! И дома, и на улице. Но больше всего меня удивляет даже не это. Разобравшись с мячом Лавр, стал четко реагировать на подзыв! В его сознании эти две вещи прочно взаимосвязаны. Очевидно, что пока я конкурент, ни отдавать мяч, ни даже подходить по команде “Ко мне!” не следует. Недели две я пребывал в эйфории. Как вдруг… Лаврентий стал филонить. Он подает, но не сразу. Любит продолжить поиск уже с мячиком в руках, пробежать мимо меня и так далее. И опять, совершенно перестал реагировать на подзыв.
Причина этой метаморфозы – до сих пор тайна. Я уже попробовал разные формы игры, менял мяч на поноску, пытался возвращать его после подачи – конкретных результатов по прежнему нет. Конечно, нельзя списывать со счетов возрастные изменения в психологии собаки. Наконец, стоит проявить банальную снисходительность. Необходимый минимум Лавр выполняет, требовать большего на данном этапе бессмысленно. Впереди нас ждут годы, не мытьем, так катаньем я добьюсь своего. Надо отметить, какую бы книгу о спаниелях я не открыл, буквально в каждой представлена четкая система их воспитания и натаски. Словно это не собака, а андроид, в которую достаточно загрузить актуальную версию операционной системы, и она станет лучшем в мире охотником. Это большая проблема! Надежным основанием для уверенности в том, что я все делаю правильно может служить только исправная работа собаки. А если этой работы нет? Кто может гарантировать эффективность данного конкретного метода в научении именно мною именно этого щенка? Способов дрессировки десятки, более того, постоянно рождаются новые! Хорошей иллюстрацией вышесказанного может служить история с изучением команды “Место!”. Ни Валов, ни Агеносов, ни даже Ирвинг (а это только те фамилии, которые более менее на слуху, есть еще Фишер, Спенсер, Федорович и пр.) мне в этом деле не помогли. У всех этот момент освещается крайне поверхностно, так будто собака с рождения знала, где ей предстоит жить в новом доме. Я бы вообще издал справочник, где перечислены все описанные способы обучения тем или иным командам. Но кое в чем мне книги действительно помогли. Благодаря им мне понятно, чего я хочу добиться и, соответственно, чего точно делать не следует. Надо признать, я уже потратил немало усилий, но самое сложное впереди. Тем не менее, это то, что можно назвать приятными хлопотами. Как ни верти, Лавр шикарный пес и мы все его очень любим! Щенок здоров, весел, с огромным удовольствием пускается в поиск, балдеет от плавания и теряет голову от перьевой поноски. Нас ждет сезон охоты, а это означает – новые приключения…
Евгений Лебедев
Охотничьи спаниели, Казань